Неточные совпадения
Оттуда за отказ от присяги новому
царю его приговорили
к ссылке в Якутскую область; так что он
провел половину взрослой жизни в тюрьме и ссылке.
Молодые берендеи
водят круги; один круг ближе
к зрителям, другой поодаль. Девушки и парни в венках. Старики и старухи кучками сидят под кустами и угощаются брагой и пряниками. В первом кругу ходят: Купава, Радушка, Малуша, Брусило, Курилка, в середине круга: Лель и Снегурочка. Мизгирь, не принимая участия в играх, то показывается между народом, то уходит в лес. Бобыль пляшет под волынку. Бобылиха, Мураш и несколько их соседей сидят под кустом и пьют пиво.
Царь со свитой смотрит издали на играющих.
Она молчала,
проводя по губам сухим языком. Офицер говорил много, поучительно, она чувствовала, что ему приятно говорить. Но его слова не доходили до нее, не мешали ей. Только когда он сказал: «Ты сама виновата, матушка, если не умела внушить сыну уважения
к богу и
царю…», она, стоя у двери и не глядя на него, глухо ответила...
— Эх, куманек! Много слышится, мало сказывается. Ступай теперь путем-дорогой мимо этой сосны. Ступай все прямо; много тебе будет поворотов и вправо и влево, а ты все прямо ступай; верст пять проедешь, будет в стороне избушка, в той избушке нет живой души. Подожди там до ночи, придут добрые люди, от них больше узнаешь. А обратным путем заезжай сюда, будет тебе работа; залетела жар-птица в западню;
отвезешь ее
к царю Далмату, а выручку пополам!
— Садись на коня, скачи
к князю Серебряному,
отвези ему поклон и скажи, что прошу отпраздновать сегодняшний день: царь-де пожаловал меня милостию великою, изволил-де снять с меня свою опалу!
Вот, изволишь ли видеть, как я от станичников-то на мельницу вернулся, мельник-то мне и говорит: залетела, говорит, жар-птица ко мне;
отвези се, говорит,
к царю Далмату!
— Что может быть этого лучше, — говорил он, — как встретить утро молитвою
к Богу, днем послужить
царю, а вечер
провести в образованном и честном семейном доме. Вас, мой юный друг, сюда привел Божий перст, а я всегда рад это видеть и позаботиться о таком благонравном молодом человеке.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет
царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.
Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни
проводят;
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее
к востоку, —
Сам не зная, быть ли проку.
Пастухи Нумитора были сердиты за это на близнецов, выбрали время, когда Ромула не было, схватили Рема и привели в город
к Нумитору и говорят: «Проявились в лесу два брата, отбивают скотину и разбойничают. Вот мы одного поймали и привели». Нумитор велел
отвести Рема
к царю Амулию. Амулий сказал: «Они обидели братниных пастухов, пускай брат их и судит». Рема опять привели
к Нумитору. Нумитор позвал его
к себе и спросил: «Откуда ты и кто ты такой?»
*
Услыхал те слова
Молодой стрелец.
Хвать смутьянщика
За тугой косец.
«Ты иди, ползи,
Не кочурься, брат.
Я
свезу тебя
Прямо в Питер-град.
Привезу
к царю,
Кайся, сукин кот!
Кайся, сукин кот,
Что смущал народ...
В Индии была одна царевна с золотыми волосами; у нее была злая мачеха. Мачеха возненавидела золотоволосую падчерицу и уговорила
царя сослать ее в пустыню. Золотоволосую
свели далеко в пустыню и бросили. На пятый день золотоволосая царевна вернулась верхом на льве назад
к своему отцу.
Царь согласился и отдал им землю. Строгоновы послали приказчиков собирать народ. И сошлось
к ним много гуляющего народа. Кто приходил, тем Строгоновы
отводили землю, лес, давали скотину и никаких оброков не брали, только живи, и когда нужда, выходи с народом биться с татарами. Так и заселилась эта земля русским народом.
Семен Иванович, зная, что Григорий Лукьянович недолюбливает его с момента его случайного повышения самим
царем, что он не раз обносил его перед самим Иоанном в том, что де Карась колдовством взял, а не удалью, медведям глаза
отводил и живой из лап их выскользнул единственно чарами дьявола, а не искусством и беззаветной храбростью, но, по счастью для Карасева, Малюта со своим поклепом не попал
к царю в благоприятную минуту.
В грамотах своих
к иностранным государям он стал именоваться
царем и императором. При дворе
завел царские обычаи и чины, как было у греческих
царей; иностранных послов стал принимать в порфире, в шапке древнего греческого императора Константина Мономаха, в его бармах и со скипетром в руке. Все эти царские украшения были Софьино приданое и привезены ею.
— Что ж, что помиловал?.. Коли они тебе очи
отвели, так милость
к ним на гнев должна обратиться, по справедливости. Ужель дозволишь, великий государь, им над тобой в кулак посмеиваться, мы-де, по-прежнему,
царем ворочаем; кого захотим, того он и милует, не разобрав даже путем — кого…
— Что вы, Агафья Тихоновна, заживо-то ее хороните, лучше
проводите в опочивальню, да в постель уложите, ей отдохнуть, а мне
к царю спешить надо, дело есть важное, — заметил Семен Иванович.